«Небольшое расстояние между Харьковом и Сумами, зритель очень внимательный и благодарный. Близко, хорошо, уютно. Мы любим Сумы. Это моя родина. Мой родной город», — отметил Игорь на пресс-конференции в рамках Всеукраинского театрального фестиваля «Чеховфест».

А еще режиссер рассказал о своем видении роли театра в сего-дняшней жизни.

«В наше сложное, страшное время...»

— Были у Вас сомнения: нужен ли сейчас театральный фестиваль, стоит ли ехать, с чем ехать?

— В Сумах прекрасная публика. Мы здесь довольно часто бываем. Поэтому сомнений, ехать или нет, у нас не было. В выборе спектакля для фестиваля тоже колебаний не было. Здесь этот спектакль мы еще не играли. В Сумах это премьера, и нам интересно, как наша хорошо знакомая сумская публика его примет.

Вообще, в Украине не очень много театральных фестивалей, а в наше сложное, страшное время практически нет. Большое спасибо за то, что вы, сумчане, несмотря ни на что, проводите такие вещи. Они безусловно очень нужны. Это очень важное и благородное дело. Театр нужен. Потребность людей в театре мы чувствуем по работе в Харькове.

— В связи с ситуацией в стране изменилось ли отношение к театру, изменились ли вкусы ваших зрителей?

— Нет. Люди по-прежнему нуждаются в откровенном разговоре со сцены, но акценты в некоторых спектаклях смещаются. Вдруг начинают звучать какие-то вещи, которым раньше и мы не придавали какого-то значения, и зрители на это не обращали внимания. А сейчас возникают новые смысловые акценты. Это говорит о том, что театр старается быть современным.

О чем сегодня говорить со зрителем со сцены? Ты всегда задаешь себе этот вопрос, а сейчас он звучит гораздо острее. Мы все становимся ответственней, чем раньше. Но все-таки театр — это искусство анализа и осмысления, и речь не идет о том, что мы сейчас в плане остроты и актуальности можем конкурировать с телевидением, например. Это, естественно, невозможно, тем не менее ответственность возрастает.

— Сергей Бабкин — человек очень близкий и родной для вашего театра. Многие критикуют его за откровенно пацифистскую позицию. Что Вы по этому поводу думаете? И если вас пригласят выступать в Крым, поедете или нет?

— На самом деле это вопрос очень сложный. Здесь нет общего всеобъемлющего ответа. В каждом конкретном случае каждое конкретное приглашение надо рассматривать, обсуждать и анализировать отдельно. То же самое касается комментариев по поводу поступков коллег. Каждый человек имеет право на свою позицию. Он за нее в конечном счете отвечает. Здесь единого ответа на все случаи жизни быть не может. Возможно, ты на его месте поступил бы иначе.

Что касается гастролей нашего театра, то все достаточно просто: никаких приглашений у нас сейчас нет. Никто нас никуда не приглашает. Несмотря на то что мы главным образом театр русскоговорящий (спектакль на украинском языке тоже был в нашем репертуаре), тем не менее, безусловно, мы — театр украинский. Поэтому наша гастрольная карта всегда была главным образом украинской.

В России мы были последний раз в апреле на фестивале в Орле. Уже были напряженные отношения, но нас пригласили наши друзья, и какого-то негативного отношения мы не почувствовали. У них по традиции вывешиваются флаги стран-участниц, висел и украинский флаг (мы были единственным театром из Украины), и от зрителей никаких в этом смысле неприятностей мы не почувствовали.

Музыкальный исполнитель отвечает за себя. А театр — это команда, которая несет очень большую ответственность, и поэтому мы не поедем куда-то, за что нам потом будет стыдно, как театру.

Я часто думаю о другом. Я очень уважаю творческих личностей с сильной и внятной позицией. Но бывают и другие, которые полностью растворены в творчестве. На самом деле можно только посочувствовать многим талантливым людям, которых Господь создал людьми творящими (например, их с птицами можно сравнить). А сейчас они поставлены в условия выбора. И этот выбор для них мучителен, потому что на них нападают и с одной, и с другой стороны. А все их естество этому противоречит.

В конечном итоге каждый отвечает за себя. «Театр 19» за все это время не совершил ни одного поступка, который шел бы вразрез с совестью.

На самом деле «бросить курить» нелегко

— Расскажите о спектакле, с которым вы приехали на «Чеховфест».

— «Самый легкий способ бросить курить» по пьесе современного прекрасного российского драматурга Михаила Дурненкова — это относительно недавняя наша работа. Ей всего пара лет. А по-скольку спектакли у нас выходят не так часто, как хотелось бы, можно сказать, что это свежий спектакль. Мы пьесу взяли, когда она была только написана. Это очень здорово, когда театр работает не только с классическими произведениями, а с произведениями «горячими», рассказывающими о сегодняшнем человеке. И вот нашлась такая пьеса. Мы с увлечением и удовольствием над ней работали. На премьеру приехал сам драматург, Михаил Дурненков. Это было колоссальнейшее событие: автор смотрит в зале спектакль.

Я с удовольствием скажу (это к вопросу украинско-российских отношений): Михаил является представителем той самой прогрессивной российской интеллигенции, он постоянный участник маршей мира, различных антивоенных акций. Когда ты видишь на фейсбуке фотографию нашего драматурга, которого под локти уволакивают в автозак, то понимаешь, что сего-дняшний спектакль будешь играть еще с какими-то дополнительными подтекстами.

Пьеса — победитель целого ряда конкурсов. По моему мнению, Михаил Дурненков не просто один из ведущих современных драматургов, а будущее российской драматургии.

В спектакле девять персонажей, и каждый из них — представитель определенного среза (общественного, социального, человеческого). Поэтому этот спектакль, как никакой другой, об обществе, в котором мы живем, и о каждом человеке в отдельности. Каждый, кто смотрит этот спектакль, находит себя в одном или даже в нескольких персонажах.

— Ваш театр первым поставил эту пьесу?

— Нет, не первым, но в Украине первым. Во всяком случае, из профессиональных театров.

— О ваших спектаклях очень разные отзывы. Есть любимые всеми, а есть очень противоречивые.

— Да. К примеру, у нас есть спектакль «Двери» — это наша визитная карточка. На сегодняшний день это наш самый старый спектакль (ему уже девять лет). Он проходит везде, в любой аудитории. Как правило, не бывает людей, которые им недовольны.

О спектаклях другого характера никто не говорит, что это плохо сделано. Спрашивают: «Зачем мне показывать плохое, если это плохое я вижу каждый день у себя в семье, подъезде, на улице и т.д.?!» Вопрос ставится в такой плоскости: чего ты ждешь от театра? Если ждешь некоего шоу, развлечения, хочешь посмеяться на тему «Муж вернулся из командировки, а жена ему неверна», то это одно настроение перед походом в театр. Театру здесь конкурировать бессмысленно. Зачем театр, если есть телевидение, есть сериалы, огромное количество телешоу. Там и времени больше, и эффектов всевозможных, и напрягаться не надо, куда-то тащиться. Сидишь себе на диване…

Спектакль «Самый легкий способ бросить курить» не все принимают. Он спорный, потому что там есть боль. Не каждый человек пускает в себя эту боль. Посмотреть на себя со стороны, увидеть правду, не очень приятную и не очень хорошую, не каждый любит. И это, в принципе, понятно.

«Это встреча по любви»

— Есть ли драматурги, с которыми вы сотрудничаете по-стоянно?

— Создать своего драматурга невозможно. Все ждешь, что появится, но пока этого не случилось. Можно только мечтать: пришел человек в театр, принес пьесу и оказался таким же своим, как когда-то Чехов стал для МХАТа, как Володин для «Ленкома». У «Театра 19» такого, конечно, нет. Это очень сложно.

Мы колоссальное значение придаем драматургии, т.к. вначале было Слово. И в Театре тоже. И в таком театре, как наш, тоже вначале было слово. По плохой пьесе хороший спектакль по-ставить нельзя. Я в этом глубоко убежден. Конечно, очень здорово, что сейчас идут определенные процессы: активные люди собираются, пишут, встречаются, обмениваются идеями. Мы это все поддерживаем.

— В этом году премьеры у «Театра 19» не было. Можно ли ждать чего-то нового до конца года?

— До конца года вряд ли. Но в этом сезоне мы собираемся выпустить, может быть, даже не один спектакль. Во всяком случае, над этим будем работать.

Мы считаем, что сначала надо что-то сделать, прежде чем о чем-то говорить, нежели много наговорить, а потом не очень-то и сделать. Сейчас, к сожалению, так бывает, когда пиар идет впереди творческого процесса. Каждый решает для себя сам, но у нас такая давняя традиция. У нас нет стендов «Готовится премьера!»

— А украинская классика есть в репертуаре «Театра 19»?

— Нет. У нас был спектакль, очень важный для театра спектакль, по пьесе нашего выдающегося драматурга Николая Кулиша, назывался он «Хулия славлю!». Он прожил в репертуаре театра целых девять лет. Более того, было очень приятно для театра: в прошлом году Академия искусств Украины выпустила огромный фолиант о 100 основных спектаклях украинского театра XX века. В эту сотню попал наш спектакль «Хулия славлю!», которому посвящен интересный и очень профессиональный разбор.

Мы очень требовательны к драматургии, и я надеюсь, что украинская драматургия, классическая или современная (сейчас я больше думаю о современной), обязательно появится в нашем репертуаре. Наш театр — самобытный, и встреча с самобытной драматургией — это момент всегда непредсказуемый. Это тяжело. Мы никогда не идем по пути конъюнктуры или какого-то коммерческого просчета. Это встреча по любви. Когда она произойдет (а она обязательно произойдет, потому что мы в это верим) — неизвестно.

«Театр без денег делать можно»

— Если представить ситуацию: у вас нет никаких финансовых ограничений, вы можете ставить все, что хотите. Что бы Вы выбрали?

— Мы и так делаем все, что хотим. Это от денег не зависит и с деньгами не связано. Никогда большое количество денег не определяло качество того, что получается на выходе (не хочу говорить «продукта»).

Деньги, конечно, театру нужны. Но театр без денег делать можно, в отличие от кино, которое без денег нельзя снять по определению.

Наша первая постановка, которую мы сделали еще в студенческие годы, — спектакль «Эмигранты» по Славомиру Мрожеку, где были два актера и принесенные из дома вещи. В этот спектакль не было вложено ни копейки, но за счет того, что сложилось два великолепных актера — Сергей Бабкин и Олег Дидык — плюс пьеса прекрасная, спектакль прожил 12 лет и объездил очень много городов в разных странах.

Наш театр никогда не принимал участия в каких-то заказных оплачиваемых мероприятиях. Мы никогда ни за кого не агитировали. Мы можем агитировать по-человечески. Вот меня могут спрашивать о каких-то взглядах в формате частной беседы, но «Театр 19» никогда не участвовал ни в каких акциях.

Бывает так, что состоятельные люди пишут пьесы и даже готовы дать деньги, чтобы эту пьесу во-плотить на сцене. Но если видишь, что это невозможно, то зачем это делать? Надо уважать зрителя. Надо дорожить репутацией. Она действительно дорогого стоит.

Конечно, когда в стране идет война, говорить об отсутствии меценатства в искусстве как-то некстати. Хотя, с другой стороны, мы знаем прекрасно, что в самые страшные войны и в самые тяжелые времена искусство очень помогало людям. Можно вспомнить о концертах в блокадном Ленин-граде и т.д.

Традиции меценатства, по большому счету, в нашем обществе давным-давно забыты и утеряны. Это то, что нужно возрождать. Действительно, без поддержки очень плохо украинскому театру. Это очевидно. По большому счету, ярких событий, открытий, новых имен практически нет. Нужны реформы, нужен новый подход, нужно менять систему, которая осталась из прошлой жизни. У нас многое осталось из прошлой жизни, но театральная система просто полностью перешла из каких-то 50-х годов. Там абсолютно ничего не меняется.

— Как все должно быть организовано, на Ваш взгляд? Вот у вас нет своего театра?..

— У нас нет своего помещения, но есть театр. Часто бывает наоборот: есть помещение, но нет театра.

Частный театр возник вопреки государственному. Если бы в государственном театре было все благополучно, то зачем нам надо было бы открывать эти независимые негосударственные театры? Движение альтернативного театра — это, собственно, и есть творческий протест. Нам всем хочется верить в то, что перемены, произошедшие в нашем обществе, должны повлечь за собой перемены во всех сферах нашей жизни. А если эти перемены будут происходить во всех сферах жизни, они коснутся и театра. Как говорил мой учитель, в театре, как в капле воды, отражается общество. Т.е. в неблагополучном обществе трудно представить себе благополучный театр. Зато если страна стремится к нормальному цивилизованному обществу, там и с театром будет все в порядке, и с медициной, и с образованием… Или, во всяком случае, наметится движение в этом направлении. Конечно, хочется в это верить.

В театре должно быть адекватное финансирование и конкуренция. Если актер в государственном театре имеет зарплату в 1 тыс. грн., при этом его заставляют работать каждый день по 12 часов в сутки и колесить по области и т.д., то и требовать от него особо не приходится. Должны быть постоянные конкурсы. Каждый человек, тем более в театре, должен понимать, что стул, на котором он сидит, — это не памятник. Он двигается и в любой момент с него можно слететь. Только так.