Когда в начале этого года был объявлен конкурс «Гордость Сумщины» и прессе предложили принять в нем активное участие, мы начали поиски интересных людей, о которых можно было бы рассказать на страницах нашей газеты. (Кстати, подведение итогов конкурса намечено на 30 марта). И вот однажды мы наткнулись на публикацию в журнале «Русский Newsweek», посвященную генетической экспертизе. В этом материале рассказывалось о единственном в России человеке, чье родство с Потрясателем вселенной Чингисханом было научно подтверждено генетическими тестами.

Каково же было наше удивление, когда наследник Чингисхана, 84-летний москвич, контр- адмирал Глеб Кондратьев, в интервью изданию подчеркнул, что он также является потомком основателя Сум полковника Герасима Кондратьева и мечтает посетить наш город.

Московские коллеги из «Newsweek» помогли разыскать телефон Глеба Петровича, и вот судьба человека перед вами.

Перед интервью с потомком Чингизхана и основателя нашего города, честно говоря, слегка волновался: все-таки не каждый день приходится общаться с историей.

— Алло, — ответил на другом конце провода бодрый мужской голос.

— Здравствуйте, Глеб Петрович, я Владислав Ивченко, газета "Данкор", город Сумы, Украина.

— Ух ты! - совешенно непринужденно отозвался контр-адмирал.

— Глеб Петрович, мы то же здесь, в сумской редакции, были приятно удивлены когда узнали, что Вы - потомок основателя нашего города Герасима Кондратьева.

— Да, есть такой грех у моих предков и у меня — рассмеялся Кондратьев.

Я спросил, не может ли он дать интервью, он охотно согласился и пригласил в Москву.

— Приезжайте в гости, поговорим.

В итоге интервью у нас получилось телефонное, правда проговорили мы с контр-адмиралом часа два, если не больше.
И рассказать Глебу Кондратьеву было что, судите сами.

Историческое происхождение

— Глеб Петрович, как Вы узнали о своих корнях? Все-таки большинство людей вряд ли знают историю своего рода глубже, чем на четыре-пять поколений, а Вы смогли копнуть в глубь веков!

— Картина примерно такая. Где-то года два или три назад мой зять, Сергей муж младшей дочери, начал такую розыскную кампанию. Они с моей дочерью Мариной решили выстроить родословное дерево для рода мужа, Калиных, и для рода Кондратьевых. Сделали запросы. Им было известно, что ряд лет моя семья проживала в Сумах и Краснополье.

— Вы родились в Краснополье?

— Нет, я родился в Полтавской области, Карловский район, село Лыпянка. А возле Лыпянки были сахарные заводы и откормочные базы,тогда они назывались экономии и служили для отгула табунов, разведения мясного скота, беконных свиней и птицы, сахаразаводчика Харитоненко. Знаете такого?

— Да, это же известный сумской промышленник и меценат!

— Так вот мой дед работал у Харитоненко управляющим частью его имений и производств. Но обо всем по порядку. Дочка и зять начали изучение родословной в двух направлениях: по родне Сергея, они с Урала, и по моей. Нашли специалиста, который занимается этим делом. И в первую очередь пошли по той родне, в Пермь и так далее. Род Сергея изучен до начала XVII века на глубину 12-ти поколений. Расследование родословной в Украине, по моей линии, дало чуть большие успехи. Специалисты, которые в Харькове занимались этим делом, нашли часть материалов, в том числе книгу Багалия, которая называется "Пам’ятки історичної думки України. Історія слобідської України".

Исследователь из Харькова прислал выдержки из этой книги. Я потом нашел эту книгу. Дальше работы шли в Киеве, и оттуда поступила в виде книги подборка абсолютно всех материалов.
Там все родословное дерево было нарисовано, особенно подробно восточная его часть от Сум.

— Большое дерево!

— Да. Предок, который основал Сумы (а Сумы названы так по той простой причине, что он суму там потерял) прибыл с Правобережной Украины в район между Путивлем и Сумами, где с казаками занимался бортничеством, то есть собирал мед диких пчел, и хлебопашеством.

— А вы в Сумах бывали?

— Да, мы там жили, пошли в школу N1. Учились до 5-6 класса. Последний раз я заезжал в Сумы по дороге в Краснополье, где жила мать. Мы ночью приехали, переночевали в машине у стен собора возле реки и прожили там два дня. Это было в 1958 году.

— И больше не были?

— Больше не был. Но я хорошо помню город. Помню красивый вокзал, площадь с памятниками, ниже — рынок, собор в центре, школу №1 над парком. А вниз к парку Псел, а за мостом дальше был химкомбинат, еще завод Фрунзе. Помню военный городок, артучилище, небольшой аэродром. На нем я был в 1970 году, но в город не ездил.

— Да, помните все довольно точно. Глеб Петрович, а про Вас написано, что Вы являетесь потомком не только Герасима Кондратьевна, но и Чингизхана. Это как Вы узнали?

— Я не хотел задевать этой темы, потому что больно длинный разговор у нас получится. Но раз Вы спросили… Действительно, оказалось, что род мой относился к дворянству. Также Вы знаете, что орды Батыя, возможно, проходили через земли Украины, ведь Субудай-багадур добрался до Дуная! Когда дочь и зять искали документы о роде Кондратьевых, то параллельно решили сделать генетические анализы ДНК всех ветвей нашего рода. Связались с одним специализированным американским институтом. Там выдали официальное заключение, что, согласно генетической информации, я являюсь потомком Чингисхана и, возможно, это самое далекое проникновением в Европу наследия Чингисхана. Эти выводы подтверждаются учеными всего мира.

— Ничего себе!

— Меня часто спрашивают: что Вы собираетесь предпринять по поводу данных, связанных с Чингисханом? Откровенно говоря, я на эту тему не очень откликаюсь. Для меня важно, пока я здоров, выпустить книгу о моей профессии. Я ей отдал слишком много, ряд лет проработал в Германии, после того как был начальником разведки Северного флота. После Германии проходил службу в Генеральном штабе Вооруженных сил страны и закончил ее в Главном разведывательном управлении. Разведке отдано много лет. Именно о ней мне хочется закончить книгу, подвести черту и переключиться на что-то другое. Сейчас я приступил к сквозному редактированию книги. Это книга о разведке — шестая. Я же адмирал, занимался этим делом сорок лет. Поэтому отложил все вопросы, работаю только над книгой. Это будет чисто профессиональная книга о разведывательной деятельности.

Военная биография

— Успехов Вам с книгой. А расскажите о своей биографии. Как смогли дослужиться до таких высоких чинов?

— Ну что, мой отец был агрономом. В прошлом военнослужащий. Воевал во время Первой мировой войны. Он 1896 года рождения. Мать, 1903 года рождения, — сначала учительница, потом финансовый работник. Родился я на Полтавщине, потом переехали в Сумскую область, раньше она ведь была Харьковской. Но когда столица ушла из Харькова в Киев, вырос и областной град Сумы. Отец и мать продолжали работать на Сумщине. Больше всего по продолжительности мы жили в Краснополье — перед войной. До этого жили в Путивле, Бурыни, Конотопе. Отец был талантливым агрономом, его бросали поднимать сельское хозяйство, поэтому мы кочевали по всей области. Не было года, чтобы мы не меняли школу. У меня был старший брат и два брата младше меня. Один младше меня на год, так же, как и я, моложе старшего брата. У нас выпуск шел, ежегодная выдача была (смеется). Мы с братом не раз убегали из дома в Абиссинию воевать, в Испанию. Нас из Одессы, из Николаева, из Новороссийска возвращали. За десять лет обучения в школе меня одиннадцать раз исключали! Но я окончил ее блестяще и подал документы в военкомат. Жил я тогда в Тростянецком районе.
Знаете, где это? По дороге на Харьков.

Жил я там со старшим братом Олегом у сестры матери. Там заканчивал школу, там вступил в комсомол. Уже в пятнадцать лет был членом райкома комсомола, отвечал за подготовку истребительного батальона. Когда началась война, мы действительно создали истребительный батальон и работали — начиная от Басов (Басы ведь тоже железнодорожный узел) и до Бахмача. Мы занимались поиском и задержанием так называемых прожектористов, то есть немецких лазутчиков, которые при налетах начинали сигнализировать, а немцы бомбили поезда. Я подал в 1940 году документы в бронетанковое училище, почему-то меня туда тянуло.
И вдруг звонок из военкомата. Мне сказали, что пришла бумага из Каспийского училища в Баку. Это уже было, когда война началась. Хорошо помню, что мы возвращались 22 июня ровно в четыре часа (как, помните, в песне: "Киев бомбили, нам объявили, что началася война"). Вот мы девчонок проводили и в четыре часа шли домой с расположенных хуторов. У меня в руках был детекторный приемник, который я сам сделал, и я по этому приемнику поймал, что началась война. И через несколько недель я поехал в Баку. Начальник училища посмотрел на меня и сказал: "Тебя противогаз перетягивает на одну сторону. Но ехать тебе некуда, так что принимай присягу!" И все. Моя служба началась в неполных 17 лет 1 августа 1941 года. Дальше я успешно окончил училище, хотя учиться было трудно по той причине, что я окончил украинскую школу. Русский разговорный язык был ходовой у нас в семье, но точные науки, — с ними сложнее. В русском языке умножишь одно на другое и получишь произведение, а в украинском языке это здобуток. Представляешь? В Баку — здобуток? А там еще был азербайджанский язык, совсем непонятный. На пачке сигарет, которые там продавались, было написано "Бороданачмале", это значит "Открывать здесь". Вот так вот!

Во время обучения в училище мы воевали на Черноморском флоте, на Северном Кавказе. Там встречались с профессионалами из дивизии СС "Эдельвейс". Нас направляли в районы Чечни и северной части Дагестана. Потом Каспий и Волга, снабжение Сталинграда. А дальше поступил приказ Сталина: выпускников 1945 года немедленно направить на Дальний Восток. И мы сразу поняли: на Западе война кончается, и мы едем воевать на Восток. Я оканчивал училище в группе, которая имела право выбора флота, я на Северный флот хотел, на подводные лодки. Но приказ есть приказ, и в марте 1945-го принял обязанности старшего помощника командира подводной лодки на Дальнем Востоке.

После войны продолжил службу на Тихом океане. Быстро продвигался, стал флагманским штурманом дивизии подводных лодок, это уже большое соединение. Базирование — от Порт- Артура до Камчатки. В 1948-49 гг. я прошел курс учебы в Ленинграде, окончил штурманский факультет и возвратился на Камчатку продолжать службу флагманским штурманом. Оттуда в 1951 году — на Балтику, с Балтики в 1958 году — в Военно-морскую академию в Ленинграде, которую окончил с золотой медалью. В 1959 году нормальные люди, которые вместе со мной заканчивали, получили проездные билеты, деньги и командировочные предписания. Мне дали 3 копейки на билет, я за эти три копейки переехал из одной академии в другую. Из района училища, что у Дворцового моста Ленинграда, я переехал на Каменный остров на должность старшего преподавателя, как единственный специалист по разведке. Там я прослужил шесть лет — с 59-го года по 65-й. Стал кандидатом военно-морских наук, написал учебники, стал доцентом.

Осенью 1965 года мне удалось встретиться и побеседовать с командующим Северным флотом, куда я стремился попасть еще курсантом. Беседа удалась, и в октябре 1965 года я занял должность заместителя начальника разведки флота. И 8 лет там блестяще проработал.
Затем в Москве мне предложили поработать в ГРУ — сначала за рубежом (в ФРГ), а потом и в центральном аппарате. В ГРУ я проработал 12 лет и ушел в отставку по собственной воле, вопреки желанию руководства продлить срок службы за пределы возрастного показателя на 5 лет. Причина ухода была тяжелая болезнь жены, которая прошла со мной через многие испытания.

После отставки я еще несколько лет проработал руководителем отдела информации в одном институте Академии наук.

На завершение

— Да, биография — хоть кино снимай. Скажите, Глеб Петрович, а родители Вам рассказывали о предках?

— Нет. Тогда такие времена были, что о предках лучше не рассказывать. А что рассказывать, если дед был управляющим имением и заводом Харитоненко! Как такое можно было тогда рассказывать?! Отца сажали, через три месяца выпустили, потому что нужно было поднимать колхозы. Мы и голодовку пережили в 33-м году, которая была на Украине. Так что о предках я узнал позже. Иначе бы ни в ГРУ, ни за рубежом не работал бы.

— А хотели бы побывать в Сумах?

— Хотел бы. Но, знаете, я сейчас не очень на ходу. Мне почти восемьдесят четыре. Уже два инфаркта перенес, у меня диабет, рак гортани. Это не то, что ногу вывихнул. Поэтому заранее не могу что-то планировать, нужно ориентироваться на реальное состояние.

Уже под конец беседы связь с Глебом Петровичем несколько раз прерывалась.

— Это, наверное, «мохнатое ухо», для меня обычная вещь, — сказал он. — Как только долго разговариваю, сразу же начинают проверять телефонные связи, особенно зарубежные.

— Ну, не такое уж это и далекое зарубежье. Глеб Петрович, спасибо за беседу, надеюсь, что все-таки сможете побывать в Сумах. На правах потомка основателя.

— Спасибо и Вам.

История основателя

Многие сумчане знают, что наш город заложил осадчий (украинское звание основателя) Герасим Кондратьев. Но не многие знают подробности биографиии отца-основателя Сум.

Чтобы рассказать о казачьем атамане, «Данкор» воспользовался книгой сумского историка Олега Корниенко о Сумском казацком полке, в котором целый раздел посвящен Герасиму Кондратьеву. С разрешения автора публикуем выдержки из книги.

«Герасим Кондратьевич Кондратьев — основатель города Сумы и первый полковник Сумского полка. Дата его рождения точно не известна. Подавляющее большинство историков и источников утверждают, что будущий основатель Сум был по происхождению с Киевщины и в 1655 г. возглавил выходцев из сотенного городка Ставище Белоцерковского полка (там до сих пор живет много Кондратьевых!, -ред.), которые переселились на территорию нынешних Сум. Встречаются утверждения, что сначала Кондратьев жил в Старом селе (в настоящее время с.Красное Сумского района), которое было основано в качестве пограничного московского поселения.

Жизненный путь первого сумского полковника был связан с участием в многочисленных боях и походах: отражением штурмов татарами Сум (в 1663 и 1668 гг.), боях времен Руины, Крымских (1687, 1689) и Чигиринских (1677–1678) походах.

О личной жизни Герасима Кондратьева известно, что он был дважды женат. Точно известно о его дочке Марии и четырех сыновьях: Иване, Григории, Андрее и Романе. Герасим Кондратьев умер в 1701 г. на собственной пасеке в Новой Слободе (Хотене). Он похоронен в каменном Свято- Воскресенском храме, заложенном на средства семьи Кондратьевих в 1696 г. и законченном в 1702 г. Андреем Герасимовичем (к сожалению, склеп был разрушен в 50-х гг. XVIII ст. и захоронение основателя Сум не сохранилось). Будучи человеком набожным, при жизни Герасим на личные средства, кроме Воскресенской церкви, построил мужской и женской монастыри, а также в 1694 г. восстановил сумские храмы Святителя Николая и Преображения Господня.

Герасим неоднократно бывал в Москве, причем впервые — в кон. 50-х гг. XVII ст., когда отвозил проектные чертежи Сумской крепости. В 1667 г. он приехал во главе полковой делегации вместе с сыном Григорием, а после 1-го Чигиринского похода (1677) — с многочисленной свитой. В 1687 г. в награду за службу Г.Кондратьева приписали к московскому дворянскому списку, а сына Андрея — стольником.

Герасим и весь род Кондратьевих породнились с гетманскими старшинами, с которыми их связывало участие в общих боевых походах. Через родственные узы Кондратьевы были связаны с Велецкими и Скоропадскими. Сын Кондратьева Андрей Герасимович был женат на внучатой племяннице полковника И.Скоропадского Елене Михайловне. Иван Андреевич (внук) был женат на дочке старшины М.Миклашевского, а своих дочек выдал замуж за соратника гетмана Мазепы А.Гамалию и за бунчукового товарища (высокий чин времен Гетманщины) А.А.Марковича. Иван Иванович Кондратьев (правнук) приходился внучатым племянником гетману Даниле Апостолу. Жена гетмана Полуботка тоже была из рода Кондратьевих.

Сегодня известна лишь одна «парсуна” (портрет) Г.Кондратьева, наличие которой в то время было обязательным для каждого уважающего себя казацкого полковника. Историк И.Левитский так характеризует Кондратьева: «Относительно, собственно, характера Герасима, он предстает в народном воображении человеком справедливым, строгим, норова честного, но крутого. Нужно думать, что именно так и было, что действительно Герасим Кондратьевич был человеком с железной волей, такие люди тогда нужны были: лишь они могли авторитетно влиять на казацкие вольности и дисциплинировать их".